Несколько днями ранее...

День клонился к концу, закатное солнце расцвечивало сиянием тёплым золотистым сиянием город в целом и небольшую комнату в частности. Жара отступила, и теперь можно было легко дышать полной грудью, а не задыхаться из-за разогретого, влажного воздуха.
Монсеррат устало села в кресло напротив открытого окна, из которого дул освежающий ветер и открывался прекрасный вид на город. Приближалась олимпиада, гостей в доме становилось с каждым днём всё больше, и справляться было всё сложнее.  Нет, она, конечно, не сомневалась, что справится с этими трудностями, но было бы неплохо, если гости не создавали лишних проблем. А то ведут себя, как дети малые, а некоторым ещё, судя по всему, и проблемы нравится лишние доставлять.
- Ты как? - до боли знакомый голос нарушил тишину, и Монсеррат резко повернулась лицом к двери.
- У меня всё хорошо. А теперь изчезни куда-нибудь - я хочу побыть одна, - хмуро и язвительно сказала Каталония, разворачиваясь к окну, тем самым показывая, что разговор окончен. Однако глухой звук приближающихся шагов явно показывал, что незванный гость не собирается уходить. Монсеррат, заметив периферийным зрением, как он сел на край кровати, не только не обернулась в его сторону, но и попыталась всем видом показать, что ей совсем неинтересен разговор с кем-либо.
- Я хочу с тобой поговорить о кое-чём важном.
- Валяй, я вся во внимании,  - сухо сказала Каталония, так и не повернувшись к собеседнику.
- И чего ты на меня дуешься? Что я опять сделала не так?
- Я устала и хочу побыть одна, по-моему, это было сказано сразу. И поверь, обижаться на тебя у меня сегодня не было времени.
- Хорошо-хорошо, я скоро уйду, только пообещай мне, что ты не будешь говорить с Россией о независимости.
- То есть? -  она заинтересованно посмотрела на него.
- Ох, Монсе, не прикидывайся! Мне в принципе не нравятся все твои сепаратисткие наклонности, но запрещать их всё равно бесполезно. Но Иван сейчас совсем не в том положении, чтобы выслушивать подобное. Прояви хоть немного сострадания к нему!
- А с чего ты о нём так беспокоишься? - ехидно спросила Каталония.
- Просто пообещай. Разве я прошу многого?
- Ладно-ладно, не буду с ним ни о чём таком говорить, больно надо. А теперь уйди - я всё ещё хочу побыть одна.
Он посидел ещё немного, словно надеясь на продолжение разговора, но Монсеррат подошла к окну и наблюдала за вечерним городом, будто кроме неё действительно никого нет в комнате. Когда же оказался у самой двери, Каталония неожиданно произнесла:
- Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему для тебя это так важно?  - она повернулась к нему, и в её взгляде читалось недоумение.
- Я его слишком хорошо понимаю в этой ситуации. Не до конца, но достаточно, чтобы осознавать, насколько ему нелегко.
И дверь закрылась.
***
Каталония в очередной раз за последнии полчаса выглянула в окно. Она ждала приезда одного, очень важного гостя с минуту на минуту, а работы было в доме ещё предостаточно, поэтому оставить всё и спуститься вниз она не могла. Присмотревшись, Монсеррат увидела, как вдали едет белой мушкой автомобиль, он быстро приближался, и вскоре она смогла рассмотрет его. Это была та самая машина. Девушка помчалась к выходу встречать его. Быстро и легко сбежав по леснице, чуть не сбив поднимающегося по ней, Каталония очутилась около входной двери и, быстро переведя дух, вышла на улицу.
Солнце светило ярко, всё ещё было жарко, но, покрайне мере, не было того удушающего зноя, что стоял ещё недавно. Строгие зелёные насаждения отгараживали дом от просторной парковки, а деревья в них ещё давали приятную тень. Машины поблизости не было, видимо, она несколько не рассчитала скорость собственного движения и расстояние авто до дома. В конце концов, им необходимо пройти контрольную зону - никого постороннего к зданию  и близко не подпускать.
"И куда я так неслась, знаю же, что они не моментально приедут", - подумала про себя Монсеррат, оглядываясь по сторонам. Дом был построен на возвышенности, на самом краю города, как раз по случаю олимпиады. Он был выстроен в современном, несколько футуристическом стиле с ломанными, прямыми линиями, с зеркальными поверхностями окон и белоснежными панелями.
Каталония несколько волновалась из-за предстоящей встречи, в конце концов, они не виделись достаточно давно, и за это время произошло многое. Монсеррат была бы рада, если Иван вспомнит её. Она же помнила каждую их встречу, словно это было совсем недавно, словно между ними не десятелетия, а лишь недели. Слишком отчётливо, болезненно ярко.
Мысли роились в голове, она пыталась хоть за какую-нибудь ухватиться, но ничего не выходило. Смутные, обрывочные, они не желали обретать хоть столь-нибудь отчётливую форму.
Однако к дому подъехала машина, и из неё вышел Россия.