«Дети — цветы жизни, а я у мамы — кактус» - вот примерно под таким девизом проходило детство одного маленького и шкодливого существа женского полу и возрасту около пяти лет по имени Мирослава Джурич. Это в Югославии она такая тихая стала, а этому предшествовало очень бурное детство. Ну, например...
Было, кажется, лето. Светило солнце, припекая неприкрытую девчачью голову. Славкин очередной правитель, мягко говоря, утомившись излишней болтливостью ребенка, вежливо (ровно настолько, насколько он мог это сделать) попросил Македонию скрыться куда-нибудь подальше и подольше. Девочка только обиженно шмыгнула носом, пробурчала что-то в адрес своего начальства и пошлепала куда глаза глядят.
О том, как себя развлечь, долго думать не пришлось — Славка честно сперла у какого-то вояки ножик (кто бы ребенку объяснил, что это нехорошо, это ай-яй-яй, но все же занятые, у всех какие-то военные походы на уме!), заправила за пояс любимую рогатку и отправилась стрелять зверей. Ну, как зверей... лягушек по болотам, ящерок, неудивительно, что девочка  считала себя с таким арсеналом  величайшим охотником всех времен и народов. Поэтому, подумав, что без нее никуда не уйдут, отправилась на ближайшее болотце, если, вообще такое было в округе. Ведь что ни день — товарищи военные кочевали с одного места на другое. А что вы хотите — осуществляем стратегически важный поход.
А Славка походов не хотела. Она была маленькая девочка, которая хотела платье, вот и все. Хотя нет, не совсем платье. Хулиганить. И вот, словно по волшебству, на ее пути показался достаточно большой дом, показавшийся маленькой Македонии просто дворцов, впрочем, даже не показавшийся... Дворец. Славка быстро прикинула в уме, что бы там можно было сделать и как проникнуть мимо стражи, ежели коя имелась. А потом можно было бы и помародерствовать. Впрочем... На месте определилась бы.
Стражи, что удивительно, не оказалось на месте. Благодаря удачу, Македония шмыгнула через ворота и, перебегая и прячась сама не зная от кого, словно мышка, нырнула в проход, который вел в дом, и оказалась в огромной зале.
Вид этой комнаты просто поразил воображение маленького ребенка. Во-первых, тут были какие-то дядьки. Голые. Славке на такое зрелище обычно глаза закрывали, а тут — надо же, они, блин еще и нарисованы (объясните человеку, что это просто старинная фреска, появившаяся тут еще раньше хозяина!).
- Вот срамота-то! - назидательно выдала девочка и, вытащив ножичек, начала мирно отскребывать сие безобразие, негромко хихикая. Потом, после передышки, Джурич задумалась, что тут есть еще помимо дядек. Взгляд упал на вазу с фруктами. Фрукты. Яблоко. Яблоко... Сожрать!
Девочка с аппетитом вгрызлась в яблоко и пошла рассматривать комнаты дальше. А дальше было еще круче... Славка заметила, что на огромном окне висит такой здоровенный кусок ткани и на кой он черт хозяину — неизвестно. Вот теперь в ребенке проснулась девочка, которая хотела платье, и она заставила Македонию попытаться содрать его. Тщетно — Мирослава повисла на нем, но кусок не думал падать. Тогда в ее голову закралась еще одна не менее гениальная мысль. Обхватив покрепче штору руками и ногами, Джурич начала на ней раскачиваться.
«Ой, мама», - подумала девочка, пролетев на высоте метра над полом. А потом ничего, пообвыклась, и через пару минут комната наполнилась веселым детским визгом, продолжавшимся до той поры, пока штора не рухнула на холодный пол вместе с Македонией.
Приземление оказалось не слишком мягким, хоть Мирослава и бухнулась на пятую точку, но хныкать не разрешила. Ведь здесь было столько интересного...

Закутавшись в штору на манер плаща, девочка потопала к зеркалу, волоча за собой невероято красивую, но такую тяжелую ткань. Мирослава остановилась рядом с золоченой рамой зеркала и посмотрелась в него. Ткань тяжелыми складками ниспадала с плеч девочки, длинный шлейф лежал на полу... Королевна, нечего сказать!
Правда, славяночка после себя ничего такого и не оставила значимого. Впрочем, нет. Оставила. А именно:
а) покорябанная фреска;
б) упавшая и, следовательно, представленная в виде плаща штора (подчеркиваю — восстановлению, как и фреска, не подлежит);
в) очень и очень нагло обгрызанное яблоко. А рядом с ним и второе — его Славка успела даже не обгрызть, а так, покусать. Теперь на ярко-красной блестящей кожуре явно виднелись небольшие ровные следы от детских зубов.
Македония даже не слышала звонкого стука каблучков по полу — настолько была заворожена созерцанием собственного отражения в зеркале и представления, что она — царица, она — главная, и никаких, прости, Господи, походов на чужие земли... Вот так бы было хорошо, не то, что сейчас, когда ее гоняли, мол, сходи туда, принеси то... Кстати, о том, чтобы кое-что принести. Интересно, а тот вояка не хватился своего ножа? А правитель? Понял ли, что ребенок от него, безответственного, попросту сбежал? Впрочем, ему не привыкать — Македония пропадала из лагеря с завидной периодичностью... А вот мужика было жалко, да.
Впрочем, мечтам ее суждено было рухнуть, а сожалениям — испариться, когда Славка увидела хозяина, точнее, хозяйку этого дома. Увидела — и обмерла, открыв рот не сколько от удивления, сколько от неожиданности. Мысли в голове девочки бились, словно стайка птичек, которая ищет выход из тесной клетки. Разумеется, хозяйка очень напугала ее своим внезапным приходом. Однако Македония страху не должна была показывать, как ее учили. Да не доучили. Говорят, славяне особенно страшны своей импровизацией. Ну, Славке это удавалось как раз достаточно неплохо. Согнав мысли в одну маленькую кучку, девочка зажмурилась, а потом... А потом Остапа, простите, Мирославу, понесло.
- Здрасьте. Я тут случайно, мимо проходила. Вам бы это, как его... Стражу бы поставить, о как! А вы кто? А звать вас как? А меня Мирослава зовут, хотя правитель называет просто Славкой. А еще он почему-то меня Македонией называет, хотя я сама не знаю, почему, говорит, звучит красиво, а он же у меня неуч, да, такой неуч! Мы же не местные, мы же славяне. А «кирия» - это что, ругательство такое? А что оно значит? - девочка быстро-быстро тараторила, стараясь уболтать гостью, чтобы та не заметила бардака. Знаете, у детей есть такая прекрасная особенность — оправдываться. В их поступках виноват кто угодно — чертик, пролетавшая мимо птичка, любимая игрушка, а то и вообще посторонний человек. Но только не они. Славка прекрасно понимала, что хозяйка бардак просто так не оставит без внимания, так что оправдательную речь готовила заранее.
«Ураганчик прошел. Не, не то. Чертик залетел, нахулиганил. Зайка приходил. А, да, точно, зайка. Попрыгал и ушел».
Впрочем, если верить Македонии, зайцы должны были быть таких размеров, что они изящным движением одной лапы корябали фрески и срывали шторы. Но для Славки это казалось наиболее оптимальным вариантом. Не сознаваться же.
- ...вот, а что до бардака, так это не я, да, - невинно заявила девочка, поправляя рогатку на поясе, надеясь, что тетенька сжалится и отпустит ее восвояси. Или не отпустит?

Женщина теперь к ней шла явно с недобрыми намерениями. «Юная кирия» подняла истошный визг и резко рванула куда-то в сторону, параллельно впечатавшись в какую-то вазу и не менее перпендикулярно ее разбив вдребезги. Поняв, что за такое по голове не погладят точно, Македония быстро вскарабкалась по оставшейся шторе, вернее, по тому, что осталось от шторы, на карниз (точнее говоря, его византийское подобие, должна же была на чем-то висеть штора) и испуганно посмотрела вниз. Грозная тетенька стояла внизу и смотрела на юную проказницу испепеляющим взглядом. Мирослава окинула взглядом комнату. Ну и делов она натворила!...Теперь, с такой высоты, она видела весь масштаб трагедии, все подряд, что сопровождало ее маленький набег, внезапно переросший в большие неприятности.
Славка вцепилась в карниз, который грозил вот-вот рухнуть ко всем чертям и прилагающимся к ним бабушкам. Умирать в незнакомом доме явно не хотелось. Поэтому маленькая славянка, подбадривая саму себя, завопила:
- Не достанете, поняли? Не сдамся! Не сда... А-а-а-а-а! - и балка, звонко хрустнув, полетела вместе с Македонией вниз, подчиняясь еще не открытому закону всемирного тяготения.
В голове гудело. Пятая точка вновь получила жесткую посадку, усиленную тем, что Славка летела с балкой в обнимку, что, собственно, тоже неплохо. Македония вылезла, скинув штору с головы и держа в руке обломок дерева. На лице девочки теперь было нарисовано крайне обиженное выражение лица. Славка была готова вот-вот зареветь белугой от несправедливости, она же как лучше хотела, а получила... Ну, что получила.
Нижняя губа предательски дрожала. Македония шмыгнула носом, вытерлась рукавом и сурово (настолько, насколько это может ребенок) посмотрела на хозяйку. Уведет в подвал или еще что сделает?

Византия медленно, но верно закипала.
- Как же вы мне надоели! Ты посмотри, что ты наделала, разгильдяйка!
Стараясь контролировать свои эмоции, Византия не спеша подошла к девочке и хотела взять её за ухо, так тут перед ней выскочил Болгария, который пытался защитить малявку. Византию как будто провоцировали.
- Как ты смеешь грубить мне? Тебя отец не научил нормальным манерам?! Я вас научу, что значит уважать старших!!
Левой рукой Византия схватила за ухо Болгарию, правой рукой Македонию и повела их в комнату, где жил её  дядя, Македония. Пройдя по коридору под писк и визг двух сорванцов, она кинула их в комнату, хорошо спланированную, но без особых изысков. Забросив их, она моментально закрыла дверь на замок и сказала:
- Подумайте здесь о своем неподобающем поведении! Даю вам час.
Далее, не обращая внимания на негодование детей, Византия пошла по своим делам обратно. Честно говоря, у неё от таких «расправ» сердце сжималось, но воспитание есть воспитание. Тем более она не спроста забросила их в комнату Македонии – возможно, они вдохновятся статуэтками и фресками, которые были сделаны солдатами из армии Александра Великого.
И может быть я обзаведусь новой территорией.

-Ах ты…!! Пусти меня!! Ай, мне же больно!! – ныл Болгария, когда Византия вцепилась в его ухо. Он никак не ожидал такого развития события, хотя был знаком с греческой хитростью и ловкостью, - её-то за что?? Что она тебе сделала?? Отпусти её!!
Увидев, что Византия также за ухо взяла девчонку, в Болгарии заиграли чувства солидарности. Всеми силами он начал вырываться, но без толку. Пришлось ненадолго смириться и ещё больше невзлюбить Византию.
Оказавшись в комнате, Болгария хотел наброситься на Византию, но она быстро захлопнула перед ним дверь, закрыла на ключ и сказала, что они наказаны.
- ВЕРНИ МЕНЯ К ПАПЕ! Я НЕ ХОЧУ ТУТ ЖИТЬ!!!
Болгария стал ногами и кулачками стучать в дверь, но все тщетно, Византия уже ушла. Болгария сел на пол и подобрал коленки, прикрыв ими до половины лицо. Он уже было хотел «уйти в себя», как его стала допрашивать эта девочка.
- Слышишь меня? Тебя как звать? Она нас куда завела? Это еще что за комната? Это ее? Или не ее?...
- О, ты говоришь по-нашему? – удивился маленький болгарин, - Меня зовут… Болгария я, - почему-то он сказал это очень уныло.
Он посмотрел на любопытную девочку, и ему вдруг стало легче. Она удивила его своей открытостью и шаловливостью, он давно не видел настолько интересных детей. Сербия ему порядком надоел своей шумностью, а она… была ещё ничего так.
- В этой комнате жил Македония, дедушка этой… дуры Византии. Он был очень сильным и величественным, но он однажды пропал. Ходят слухи, что он оставил наследника, но где он – никто не знает…, - Болгария снова грустно вздохнул, - хотел бы я, чтобы у меня был такой дедушка… а вообще у меня папа крутой! Мой папа переехал в эти земли, а потом я родился. А кто ты?

- Твой правитель называет тебя Македоооонией? – спросил медленно и протяжно юный Болгария, словно Умка из мультфильма, - неужели ты действительно его кровей?!
Болгария не мог поверить своим ушам. Да, он был малость доверчив, а тут просто чуял, как что-то греческое в ней течет. Даже не греческое, нет. Знаменитое! А перед знаменитыми он часто трепетал.
- Так, тебя надо проверить. Жди здесь.
Болгария осмотрелся и понял, что надо найти доспех, наверняка он тут есть. А, вот и он! Болгарин пошел к шкафу и увидел шлем, большой, серебряный и с такой прикольной щеточкой наверху, она всегда ему очень нравилась. Но вот неудача – Византия убрала этот шлем далеко, куда Болгария не мог дотянуться при всем его желании. Если конкретно - то на вершину большого платяного шкафа. План действий: а) Найти стул, б) забраться на него, в) действовать по обстоятельствам. Как только нашел стул и залез на него, то сразу и не долго думая, начал покачиваться на нем и тянуться к верху шкафа, где лежал желанный артефакт. Чуть-чуть, и ещё чуть-чуть… Вот, щас, прям… щас… и…! Анастас прыгнул и ручками ухватился за самый верх, уронив тем самым стул на пол. Поскольку он не собирался зависнуть на шкафу, хотя иногда ему это нравилось (поскольку это выводило Византию из себя) начал щупать ручкой в поисках шлема. То, что он находилось из «вне списка», он задорно выкидывал на пол – монетки, бумажки, прочая ернуда… Через пару минут он нащупал что-то вроде шлема (подтянуться к верху он так и не смог, так что искал в слепую) и резко потянул на себя. Оказался это был щит, на котором лежал шлем. Щит такой sheet… он предательски скатапультировал желанный шлем, который полетел прям в сторону Македонии. Непонятно, откуда создался ещё больший грохот, видимо малыш что-то ещё задел, отчего все железяки весело звенели, ударяясь о пол. Болгария, вместе со щитом, спрыгнул на пол, и подбежал к девчушке со слегка перепуганным взглядом и спросил:
- Ты жива?! Шлем тебя не задел?! 

Болгария открыл рот от удивления. То ли правда узнал в девочке македонку, то ли просто решил сделать комплимент хоть какой.
- Правдаааа... ух-ты... тебе даже идет... – Болгария чуть поерзал и выдал – а давай дружить? Мне так одиноко здесь, без папы....
Болгария опять вспомнил своего отца – Булгарию. Они были очень близки, даже ходили вместе на грабежи. Не смотря на то,  что это занятие далеко не благородное, юный Болгария это очень ценил даже такие моменты. Отец сумел воспитать воина в сыне, поэтому сорванец не давал покоя Византии, в чьи руки он угодил. Вполне возможно, что эти грабежи воспитали характер Болгарии, но не совсем хорошо. Например, некие нотки склонности к подставе, которые появятся в более взрослом возрасте. Но, пока он маленький, он даже не может представить, что он учудит во времена Мировых войн. Поэтому вернемся в наше время. У Болгарии резко начало «зудеть», если вы понимаете, о чем я. Но начал он издалека. Посмотрел на свою новую знакомую и сказал почти с досадой:
- Византийский император разрешил нашим людям заселять земли около Дуная, поэтому папа оставил меня тут за главного. Но я его очень давно не видел, и поэтому я по нему скучаю... пойдем надерем этой тетке задницу?!
Болгария подбежал к двери и начал взламывать замок.